Как вырастить гения

Не зная, что делать с Бейтсом, его инструктор по компьютеру познакомил его со Стэнли, исследователем, хорошо известным своими работами в области психометрии — исследования когнитивных функций. Чтобы узнать больше о таланте молодого вундеркинда, Стэнли предложил Бейтсу ряд тестов, в том числе вступительный экзамен SAT в колледж, который обычно сдают 16-18-летние подростки в Соединенных Штатах, направляющиеся в университет.

Оценка Бейтса была значительно выше порога поступления в Джонс Хопкинс, что побудило Стэнли искать местную среднюю школу, которая позволила бы ребенку посещать углубленные курсы по математике и естественным наукам. Когда этот план провалился, Стэнли убедил декана Университета Джонса Хопкинса позволить Бейтсу, которому тогда было 13 лет, поступить на бакалавриат.

Стэнли с любовью называл Бейтса «нулевым учеником» в своем «Исследовании математически не по годам развитой молодежи» (SMPY), которое изменит то, как выявляются и поддерживаются одаренные дети в системе образования США. Являясь самым продолжительным в настоящее время продольным исследованием интеллектуально талантливых детей, SMPY на протяжении 45 лет отслеживает карьеры и достижения около 5000 человек, многие из которых впоследствии стали выдающимися учеными. Постоянно растущий набор данных исследования позволил создать более 400 статей и несколько книг и предоставил ключевую информацию о том, как выявлять и развивать таланты в области науки, технологий, инженерии, математики (STEM) и за их пределами.

«Джулиан хотел знать, как найти детей с наибольшим потенциалом совершенства в том, что мы сейчас называем STEM, и как повысить вероятность того, что они реализуют этот потенциал», — говорит Камилла Бенбоу, протеже Стэнли, который сейчас является деканом факультета образования и человеческого развития в Университете Вандербильта в Нэшвилле, штат Теннесси. Но Стэнли не интересовало простое изучение способных детей; он хотел развивать их интеллект и повышать шансы на то, что они изменят мир. Его девизом, как он сказал своим аспирантам, было «больше никакой методологии сухих костей».

Поскольку первые новобранцы SMPY сейчас находятся на пике своей карьеры, стало ясно, насколько преждевременно одаренные люди перевешивают по своему влиянию остальную часть общества. Многие из новаторов, продвигающих науку, технологии и культуру, — это те, чьи уникальные когнитивные способности были выявлены и поддержаны в ранние годы посредством программ развития, таких как  Центр талантливой молодежи Университета Джонса Хопкинса , который Стэнли основал в 1980-х годах как дополнение к SMPY. . Вначале и исследование, и центр были открыты для молодых подростков, которые набрали баллы в 1% лучших на вступительных экзаменах в университет. Математики-новаторы Теренс Тао  и Ленхард Нг были однопроцентниками, как и Марк Цукерберг из Facebook, соучредитель Google Сергей Брин и музыкант Стефани Джерманотта (Леди Гага), которые все прошли через центр Хопкинса.

«Нравится нам это или нет, эти люди действительно контролируют наше общество», — говорит Джонатан Вай, психолог из Программы выявления талантов Университета Дьюка в Дареме, Северная Каролина, которая сотрудничает с центром Хопкинса. Вай объединил данные 11 проспективных и ретроспективных продольных исследований, включая SMPY, чтобы продемонстрировать корреляцию между ранними когнитивными способностями и достижениями взрослых. «Дети, которые входят в 1% лучших, как правило, становятся нашими выдающимися учеными и учеными, руководителями компаний из списка Fortune 500 и федеральными судьями, сенаторами и миллиардерами», — говорит он.

Такие результаты противоречат давно устоявшимся идеям, предполагающим, что эффективность работы эксперта достигается главным образом за счет практики — что любой может достичь вершины, приложив достаточно целенаправленных и правильных усилий. SMPY, напротив, предполагает, что ранние когнитивные способности оказывают большее влияние на достижения, чем целенаправленная практика или факторы окружающей среды, такие как социально-экономический статус. Исследование подчеркивает важность воспитания не по годам развитых детей, в то время как в Соединенных Штатах и ​​других странах основное внимание уделяется улучшению успеваемости учащихся, испытывающих трудности. В то же время работа по выявлению и поддержке академически талантливых учащихся подняла тревожные вопросы о рисках навешивания ярлыков на детей, а также о недостатках поиска талантов и стандартизированных тестов как средства выявления высокопотенциальных учащихся, особенно в бедных и сельских районах. .

«При таком большом упоре на предсказание того, кто поднимется на вершину, мы рискуем недооценить многих детей, которые не проходят эти тесты», — говорит Дона Мэтьюз, психолог развития из Торонто, Канада, которая является соучредителем Центра. по обучению и образованию одаренных людей в Хантер-колледже в Нью-Йорке. «Для тех детей, которые проходят тестирование, не будет пользы называть их «одаренными» или «бездарными». В любом случае, это действительно может подорвать мотивацию ребенка к обучению».

НАЧАЛО ИССЛЕДОВАНИЯ

В душный августовский день Бенбоу и ее муж, психолог Дэвид Любински, рассказывают о происхождении SMPY, прогуливаясь по двору Университета Вандербильта. Бенбоу была аспиранткой Университета Джонса Хопкинса, когда она встретила Стэнли в классе, который он преподавал в 1976 году. Бенбоу и Любински, которые руководили исследованием после выхода Стэнли на пенсию, представили его Вандербильту в 1998 году.

«В каком-то смысле это завершило круг исследований Джулиана, поскольку именно здесь он начал свою карьеру профессора», — говорит Бенбоу, приближаясь к университетской лаборатории психологии, первому в США зданию, посвященному изучению этой области. Построенный в 1915 году, он содержит небольшую коллекцию старинных калькуляторов — инструментов количественной психологии начала 1950-х годов, когда Стэнли начал свою академическую работу в области психометрии и статистики.

Его интерес к развитию научных талантов был вызван одним из самых известных лонгитудинальных исследований в психологии — «Генетическим исследованием гениальности» Льюиса Термана . Начиная с 1921 года Терман отбирал подростков на основе высоких показателей IQ, а затем отслеживал и поощрял их карьеру. Но, к огорчению Термана, его группа выпустила лишь несколько уважаемых ученых. Среди тех, кому было отказано, поскольку их IQ в 129 баллов был слишком низок для участия в конкурсе, был Уильям Шокли, лауреат Нобелевской премии, соавтор изобретения транзистора. Физик Луис Альварес, еще один лауреат Нобелевской премии, также был отвергнут.

Стэнли подозревал, что Терман не пропустил бы Шокли и Альвареса, если бы у него был надежный способ проверить их способность к количественному мышлению. Поэтому Стэнли решил попробовать пройти тест на школьные способности (теперь просто SAT). Хотя тест предназначен для старшеклассников, Стэнли предположил, что он хорошо подойдет для измерения способностей к аналитическому мышлению элитных младших школьников.

В марте 1972 года Стэнли собрал 450 способных подростков в возрасте от 12 до 14 лет из Балтимора и сдал им математическую часть SAT. Это был первый стандартизированный академический «поиск талантов». (Позже исследователи включили вербальную часть и другие оценки.)

«Первым большим сюрпризом было то, как много подростков смогли решить математические задачи, с которыми они не сталкивались в своей курсовой работе», — говорит психолог развития Дэниел Китинг, в то время аспирант в Университете Джонса Хопкинса. «Вторым сюрпризом было то, что многие из этих молодых ребят набрали значительно больше баллов, чем требуется для поступления во многие элитные университеты».

Стэнли не рассматривал SMPY как многолетнее лонгитудинальное исследование. Но после первого последующего опроса, пять лет спустя, Бенбоу предложил расширить исследование, чтобы отследить участников на протяжении всей их жизни, добавив когорты и включив оценку интересов, предпочтений, профессиональных и других жизненных достижений. Результаты первых четырех когорт исследования варьируются от 3% лучших до 0,01% лучших по результатам SAT. В 1992 году команда SMPY добавила пятую группу ведущих аспирантов по математике и естественным наукам, чтобы проверить обобщаемость модели поиска талантов для выявления научного потенциала.

«Я не знаю ни одного другого исследования в мире, которое дало бы нам столь всесторонний взгляд на то, как именно и почему развиваются таланты STEM», — говорит Кристоф Перлет, психолог из Университета Ростока в Германии, изучающий интеллект и развитие талантов. .

ПРОСТРАНСТВЕННЫЕ НАВЫКИ

По мере поступления данных быстро стало очевидно, что универсальный подход к образованию одарённых людей и образованию в целом неадекватен.

«SMPY дал нам первую основу для большой выборки, позволяющую отойти от общего интеллекта к оценке конкретных когнитивных способностей, интересов и других факторов», — говорит Рена Суботник, руководитель Центра политики в области образования одаренных людей при Американской психологической ассоциации в США. Вашингтон, округ Колумбия.

В 1976 году Стэнли начал тестировать свою вторую группу (выборку из 563 13-летних детей, которые набрали 0,5% лучших баллов по SAT) на пространственные способности — способность понимать и запоминать пространственные отношения между объектами. Тесты на пространственные способности могут включать в себя сопоставление объектов, видимых с разных точек зрения, определение того, какое поперечное сечение получится, если объект разрезать определенным образом, или оценку уровня воды в наклоненных бутылках различной формы. Стэнли было любопытно, могут ли пространственные способности лучше предсказать результаты обучения и профессиональной деятельности, чем сами по себе количественные и вербальные рассуждения.

Последующие опросы, проведенные в возрасте 18, 23, 33 и 48 лет, подтвердили его догадку. Анализ 2013 года выявил корреляцию между количеством патентов и рецензируемых публикаций, которые выпустили люди, и их предыдущими оценками по SAT и тестам на пространственные способности. На тесты SAT в совокупности приходилось около 11% дисперсии; пространственные способности составили еще 7,6%.

Результаты, которые согласуются с результатами других недавних исследований, позволяют предположить, что пространственные способности играют важную роль в творчестве и технических инновациях. «Я думаю, что это может быть крупнейший известный неиспользованный источник человеческого потенциала», — говорит Любинский, добавляя, что из студентов, которые лишь незначительно впечатляют в математике или вербальных способностях, но обладают высокими пространственными способностями, часто становятся выдающимися инженерами, архитекторами и хирургами. «И тем не менее, ни один из директоров приемных комиссий, которых я знаю, не смотрит на это, и это обычно упускается из виду в школьных оценках».

Хотя такие исследования, как SMPY, дали педагогам возможность выявлять и поддерживать одаренных молодых людей, интерес к этой группе населения во всем мире неравномерен. На Ближнем Востоке и в Восточной Азии за последнее десятилетие значительное внимание уделялось успешным студентам STEM. Южная Корея, Гонконг и Сингапур проверяют детей на одаренность и направляют успешных учеников на инновационные программы. В 2010 году Китай запустил десятилетний Национальный план развития талантов для поддержки и направления лучших студентов в науку, технологии и другие востребованные области.

В Европе поддержка исследовательских и образовательных программ для одаренных детей ослабла, поскольку акцент сместился в сторону инклюзивности. В 2010 году Англия решила отказаться от Национальной академии для одаренной и талантливой молодежи и перенаправила средства на усилия по привлечению большего количества бедных студентов в ведущие университеты.

НА БЫСТРОМ ПУТИ

Когда Стэнли начал свою работу, выбор одаренных детей в Соединенных Штатах был ограничен, поэтому он искал среду, в которой могли бы расцвести ранние таланты. «Джулиану было ясно, что недостаточно выявить потенциал; его необходимо развивать соответствующими способами, если вы хотите, чтобы это пламя хорошо горело», — говорит Линда Броуди, которая училась у Стэнли и сейчас руководит программой в Университете Джонса Хопкинса, ориентированной на консультирование глубоко одаренных детей.

Поначалу усилия предпринимались в индивидуальном порядке. Родители других способных детей начали обращаться к Стэнли, узнав о его работе с Бейтсом, который преуспел после поступления в университет. К 17 годам он получил степени бакалавра и магистра в области компьютерных наук и получил докторскую степень в Корнеллском университете в Итаке, штат Нью-Йорк. Позже, будучи профессором Университета Карнеги-Меллон в Питтсбурге, штат Пенсильвания, он стал пионером в области искусственного интеллекта.

«Я был застенчивым, и социальное давление в старшей школе не подходило мне», – говорит Бейтс, которому сейчас 60 лет. «Но в колледже, среди других любителей естественных наук и математики, я отлично вписывался, хотя Я был намного моложе. Я мог расти в социальном плане со своей собственной скоростью, а также в интеллектуальном плане, потому что более быстрый темп поддерживал у меня интерес к контенту».

Данные SMPY подтвердили идею ускорения обучения быстро обучающихся, позволив им пропускать школьные занятия. По сравнению с детьми, которые не прошли определённую оценку, с контрольной группой таких же умных детей, которые этого не сделали, у прыгнувших в класс детей было на 60% больше шансов получить докторскую степень или патент и более чем в два раза больше шансов получить докторскую степень в области STEM. . Ускоренное обучение распространено среди элитной когорты SMPY, составляющей 1 из 10 000, чье интеллектуальное разнообразие и быстрый темп обучения делают их одними из самых сложных в обучении. По словам Лубински, продвижение этих учеников стоит мало или вообще ничего, а в некоторых случаях может сэкономить школам деньги. «Этим детям часто не нужно ничего инновационного или нового, — говорит он, — им просто нужен более ранний доступ к тому, что уже доступно детям старшего возраста».

Многие педагоги и родители по-прежнему считают, что ускоренное обучение вредно для детей: оно нанесет им социальный вред, вытолкнет их из детства или создаст пробелы в знаниях. Но исследователи образования в целом согласны с тем, что ускоренное обучение приносит пользу подавляющему большинству одаренных детей в социальном и эмоциональном, а также в академическом и профессиональном плане.

Пропуск оценок – не единственный вариант. Исследователи SMPY говорят, что даже скромные меры вмешательства — например, доступ к сложным материалам, таким как курсы повышения квалификации на уровне колледжа — имеют очевидный эффект. Среди студентов с высокими способностями те, кому была предоставлена ​​более высокая плотность передовых возможностей доуниверситетского образования в области STEM, продолжали публиковать больше научных работ, получать больше патентов и делать карьеру более высокого уровня, чем их столь же умные сверстники, у которых не было таких возможностей.

Несмотря на многочисленные открытия SMPY, исследователи до сих пор имеют неполное представление об одаренности и достижениях. «Мы не знаем, почему даже на самом высоком уровне некоторые люди преуспевают, а другие нет», — говорит Дуглас Деттерман, психолог, изучающий когнитивные способности в Университете Кейс Вестерн Резерв в Кливленде, штат Огайо. «Интеллект не сможет объяснить все различия между людьми; Важны мотивация, личностные факторы, то, насколько усердно вы работаете, и другие вещи».

Некоторые выводы были получены в ходе немецких исследований, методология которых аналогична методологии SMPY. Мюнхенское лонгитудинальное исследование одаренности, в ходе которого в середине 1980-х годов начали отслеживать 26 000 одаренных учащихся, показало, что когнитивные факторы являются наиболее прогностическими, но некоторые личные черты, такие как мотивация, любознательность и способность справляться со стрессом, оказывают ограниченное влияние. по производительности. Факторы окружающей среды, такие как семья, школа и сверстники, также оказали влияние.

Данные таких поисков интеллектуальных талантов также способствуют познанию того, как люди развивают знания в предметах. Некоторые исследователи и писатели, в частности психолог Андерс Эрикссон из Университета штата Флорида в Таллахасси и писатель Малкольм Гладуэлл, популяризировали идею порога способностей. Это означает, что для людей, находящихся за пределами определенного барьера IQ (часто упоминается 120), время сосредоточенной практики гораздо важнее, чем дополнительные интеллектуальные способности в приобретении опыта. Однако данные SMPY и программы талантов Duke опровергают эту гипотезу. В исследовании, опубликованном в этом году, сравнивались результаты учащихся из 1% верхних интеллектуальных способностей детей с 0,01%. В то время как первая группа получает ученые степени примерно в 25 раз чаще, чем население в целом, более элитные студенты получают докторскую степень примерно в 50 раз выше базовой ставки.

Но некоторые работы вызывают споры. В Северной Америке и Европе некоторые эксперты по развитию детей сетуют, что большая часть исследований по развитию талантов основана на стремлении предсказать, кто достигнет вершины, а преподаватели выразили серьезное беспокойство по поводу концепции выявления и навешивания ярлыков на группу учеников как одаренных или талантливых.

«Высокий результат теста говорит вам лишь о том, что человек обладает высокими способностями и на данный момент хорошо подходит для данного конкретного теста», — говорит Мэтьюз. «Низкий балл на экзамене практически ни о чем вам не говорит», — говорит она, потому что многие факторы могут снизить успеваемость учащихся, в том числе их культурное происхождение и то, насколько комфортно они сдают сложные тесты. Мэтьюз утверждает, что когда дети, находящиеся вблизи высоких и низких крайностей ранних достижений, чувствуют, что их оценивают с точки зрения будущего успеха, это может подорвать их мотивацию к обучению и способствовать тому, что психолог Стэнфордского университета Кэрол Дуэк называет установкой на данность. Гораздо лучше, по мнению Дуэк, поощрять мышление роста , при котором дети верят, что мозг и талант — это всего лишь отправная точка, и что способности можно развивать посредством упорного труда и постоянного интеллектуального риска.

«Студенты сосредотачиваются на совершенствовании вместо того, чтобы беспокоиться о том, насколько они умны и жаждут одобрения», — говорит Двек. «Они усердно работают, чтобы узнать больше и стать умнее». Исследования Дуэк и ее коллег показывают, что ученики, которые учатся с таким мышлением, демонстрируют большую мотивацию в школе, получают более высокие оценки и более высокие результаты на экзаменах.

Бенбоу согласен с тем, что стандартизированные тесты не должны использоваться для ограничения возможностей учащихся, а скорее для разработки стратегий обучения и преподавания, соответствующих способностям детей, которые позволяют учащимся на каждом уровне раскрыть свой потенциал.

В следующем году Бенбоу и Любински планируют начать исследование среднего возраста глубоко одаренной когорты (1 из 10 000) с акцентом на карьерные достижения и удовлетворенность жизнью, а также повторно опросить выборку аспирантов 1992 года в ведущих американских университетах. университеты. Предстоящие исследования могут еще больше разрушить устойчивое заблуждение о том, что одаренные дети достаточно умны, чтобы добиться успеха самостоятельно, без особой помощи.

«Образовательное сообщество по-прежнему сопротивляется этому посланию», — говорит Дэвид Гири, психолог когнитивного развития из Университета Миссури в Колумбии, специализирующийся на математическом обучении. «Существует общее мнение, что детям, у которых есть преимущества, когнитивные или иные, не следует давать дополнительную поддержку; что нам следует больше сосредоточиться на детях с более низкими показателями».

Хотя специалисты по образованию одаренных людей предвещают расширение возможностей развития талантов в Соединенных Штатах, преимущества пока в основном ограничиваются учащимися, которые находятся на вершине как талантов, так и социально-экономических кривых.

«Мы знаем, как идентифицировать этих детей, и знаем, как им помочь», — говорит Любински. «И все же нам не хватает многих самых умных детей в стране».

Пока Лубински и Бенбоу идут по дворику, часы бьют полдень, выпуская стаи восторженных подростков, мчащихся к столовой. Многие из них являются участниками программ Вандербильта для талантливой молодежи, летних курсов повышения квалификации, на которых одаренные студенты проводят три недели, усваивая годовой объем знаний по математике, естественным наукам или литературе. Другие — участники спортивных лагерей Вандербильта.

«Они просто развивают разные таланты», — говорит Любински, бывший борец средней школы и колледжа. «Но наше общество гораздо больше поощряет спортивные таланты, чем интеллектуальные».

И все же эти одаренные студенты, «математики» мира, могут формировать будущее. «Когда вы смотрите на проблемы, стоящие сейчас перед обществом — будь то здравоохранение, изменение климата, терроризм, энергетика — именно у детей есть наибольший потенциал для решения этих проблем», — говорит Любински. «Это те дети, на которых нам стоит сделать ставку».