Результатом проводимой Екатериной II экономической политики стал подъем промышленности и торговли во второй половине XVIII в. Однако ведущим в промышленности XVIII в. по-прежнему оставалось крупное мануфактурное производство. Общее количество мануфактурных предприятий в тяжелой (заводы) и легкой (фабрики) отраслях промышленности за время царствования Екатерины II возросло с 683 до 2094 (по другим данным, до 2423), т.е. почти в четыре раза, а общая численность занятых на предприятиях достигла 100 тыс. человек. По ряду экономических показателей Россия вышла на передовые рубежи в Европе. Прежде всего это относилось к металлургической промышленности. Конкуренцию купцам в промышленности составили предпринимателидворяне.
Привилегии дворянства были закреплены несколькими законодательными актами XVIII в.: указом императора Петра III «О даровании вольности и свободы всему российскому дворянству», более известным как «Манифест о вольности дворянства» от 18 февраля 1762 г. и «Жалованной грамоте дворянству» императрицы Екатерины II от 21 апреля 1785 г., подтвердившей основные положения первого манифеста. Согласно этим указам, дворяне были освобождены от обязательной военной и гражданской службы и получали ряд политических и экономических привилегий, главной из которых было право на владение «населенными имениями». Так, например, дворянам разрешалось основывать на своих землях промышленные и торговые предприятия, с 1755 г. им принадлежало монопольное право винокурения и так далее. Кроме того, в 1762 г. дворянам разрешен свободный вывоз хлеба за границу. В итоге этих мер дворяне устремились в поместья. Они были серьезными конкурентами купцам, так как пользовались мощной государственной поддержкой. В то же время Екатерина II считала предпринимательство недостойным занятием для благородного сословия.
И хотя в России процесс «обуржуазивания» дворянства начался еще в XVIII веке, но даже спустя столетие деятельность помещичьих фабрик была, скорее, вынужденным ответом на развитие в стране новых отношений и реализацией предоставленных верховной властью привилегий, чем настоятельной потребностью. Участие же дворян в торговле всегда воспринималось как нечто выходящее за рамки здравого смысла. Например, Екатерина II, узнав о желании графа Апраксина вступить в купеческую гильдию, назвала его сумасшедшим. В 1770-е гг., по данным Мануфактур-коллегии, из 305 текстильных предприятий дворянам принадлежали 57, причем на долю последних приходилось около трети общего оборота. Особенно много было вотчинных суконных производств, тесно связанных с казной.
Из 40 основных суконных предприятий 19 принадлежали дворянам. К началу XIX в. из 98 суконных фабрикантов, поставлявших свои изделия государству, к дворянскому сословию принадлежали 74 человека, в то время как к купеческому – лишь 12. Дворянство не стояло в стороне и от таких «неблагородных», но приносивших большой доход видов деятельности, каковыми являлись винокурение и откуп. Некоторые помещики нажили крупные состояния на винной торговле, тем более что в 1754 г. они получили монополию на производство и продажу вина, а с 1775 г. специальным указом купцам было запрещено винокурение. Во времена Екатерины II возникло много вотчинных мануфактур, опиравшихся на барщинную эксплуатацию крестьян, которые получили наибольшее распространение как раз в винокурении и суконной промышленности.
Кроме того, дворянство создавало посессионные мануфактуры, в которых соединялись элементы несвободного и наемного труда. Рабочая сила, земля и недра находились в условной собственности мануфактуры. К концу XVIII в. столетия дворянские предприятия давали только 20% от общего объема мануфактурной продукции, причем дворяне-заводчики этого времени в основном получали заводы при заключении браков в качестве приданого. Крупнейшими заводчиками дворянского происхождения теперь были Всеволожские и Голицыны. В целом, несмотря на наличие собственного сырья, почти бесплатный труд, вотчинная мануфактура к концу XVIII в. не выдерживает конкуренции с мануфактурой, основанной на наѐмном труде. В промышленности второй половины XVIII в. сложилось разделение сфер предпринимательства – с одной стороны, развитие крупной промышленности, ориентированной преимущественно на зажиточного и богатого горожанина, дворянство, царский двор, вывоз за границу; с другой – бурный рост мелкой крестьянской и кустарно-ремесленной промышленности, ориентированной на широкие народные массы.
Домашняя крестьянская и кустарно-ремесленная промышленность удерживала значительную часть покупательского спроса простого народа, 125 потребности которого крупная промышленность не могла выполнить или считала невыгодным. Между крестьянской и крупной промышленностью постоянно шла конкурентная борьба. Хотя основную массу промышленных изделий, как и прежде, давало мелкое ремесленное производство, но все большее развитие получало не только городское, но и чрезвычайно развившееся сельское домашнее ремесло.
Крестьяне поставляли на рынок холст и полотно, грубое сукно, обработанную кожу и овчину, гончарные изделия и изделия из дерева. Именно в крестьянской среде во второй половине XVIII в. заявили о себе известные в будущем предпринимательские династии Абрикосовых, Расторгуевых, Солдатенковых, Хлудовых и др. Новым явлением в российской экономике стала крестьянская мануфактура. Государственные и оброчные помещичьи крестьяне, расширяя собственное домашнее производство, начинали нанимать работников или использовали труд многочисленных надомников, покупая для них сырье, ткацкие станы и забирая готовую продукции. Так, благодаря предпринимательской инициативе крепостных крестьян графа Шереметева возник Иваново-Вознесенский текстильный район.
В середине XVIII в. здесь было только пять полотняных мануфактур, а к концу 1780-х гг. – более 50, причем это уже были предприятия новой для России отрасли текстильного производства – хлопчатобумажной. В 1760-х гг. в московской губернии почти 62% крестьян одновременно с земледелием занимались обработкой льна, конопли и бумажной пряжи. Из них в 1770-х гг. 40% работали на рынок. Кроме того, крестьяне производили лопаты, дуги, мочала, рогожи; организовывали столярное, печное, колесное, кирпичное и прочие производства; изготовляли для продажи масло, холст, сукно, бумагу и другие изделия. Возрастание числа отходников, особенно из Московской, Ярославской и Нижегородской губерний, где 10-20% крестьян постоянно находились на заработках, привело к резкому росту городского населения, которое увеличилось за 1724-1796 гг. в четыре раза (с 328 тыс. до 1301 тыс. человек).
К концу столетия в предпринимательстве появился новый феномен – «капиталистые» мужики, которых еще называли «крепостными фабрикантами». Часто помещики принуждали крепостных к переходу от земледелия к занятию промыслами, и численность подобных предпринимателей непрерывно увеличивалась. В крестьянской мануфактуре, занимавшей особое место среди российских мануфактур, переплетались крепостнические и зарождающиеся капиталистические элементы. Её владельцами были крестьяне, не располагавшие особыми правами и привилегиями. Большинство наёмных работников представляли оброчные крестьяне. С владельцев мануфактур помещик взимал оброк, во много раз превышавший размер среднего оброка крепостного крестьянина, что задерживало накопление капитала, расширение производства и его техническое оснащение. Юридическим собственником мануфактуры являлся не её держатель, а его хозяин – помещик.
Поэтому крепостной стремился выкупиться на волю. Именно так стали свободными представители известных в будущем предпринимательских династий – Коноваловы, Морозовы и др. Отличительная черта крестьянского предпринимательства – работа на внутренний рынок, а также то, что оно во многом основывалось на вольнонаемном труде. В качестве примера можно привести историю династии Прохоровых, основавших в конце XVIII в. фабрику, получившую впоследствии название «Товарищество Прохоровской трехгорной мануфактуры». Родоначальником этой предпринимательской династии являлся Василий Иванович Прохоров. Его отец, Иван Прохорович, принадлежал к монастырским крестьянам ТроицеСергиевой лавры. В 1764 г., когда у монастырей были отобраны вотчины, он освободился от крепостной зависимости и вскоре переехал с семьей в Москву. Чем первое время занимался в Москве Иван Прохорович – неизвестно, но вероятно, что никакого прибыльного и надежного дела он не имел, что и заставило его отдать сына, Василия Ивановича, приказчиком на службу к купцу.
Однако уже в 1784 г. он приписался к московскому купечеству и начал самостоятельно заниматься пивоваренным производством, а в 1799 г. заключил договор на устройство в Москве ситценабивной фабрики. С момента появления этой фабрики и ведет отсчет своей деятельности династия Прохоровых, расцвет которой пришелся на следующее столетие. Подобные биографии имели многие «капиталистые» мужики, начавшие свою предпринимательскую деятельность в эпоху Екатерины II. В целом к концу XVIII в. в составе участников предпринимательской деятельности резко возрос удельный вес «капиталистых» крестьян.
Так, например, среди владельцев 651 нового текстильного предприятия крестьян было 228, или 35%, против 86 дворян (13,2%) и 337 (51,8%) купцов. Снятие в 60 – 70-х годах XVIII в. ограничений с «безуказной» промышленности способствовало подъему предпринимательской активности среди низового купечества, разночинцев, крестьян. Законодательное же оформление привилегий гильдейского купечества, создание всесословных городских учреждений стимулировали стремление «капиталистых» крестьян к выкупу на волю и вхождению в купеческие гильдии.
Создавалась парадоксальная ситуация: крепостная система в России играла немаловажную роль в генезисе капитализма в экономике. Однако не стоит преувеличивать предпринимательскую активность крестьянства. И хотя крестьяне-торговцы и «капиталистые» мужики стали неотъемлемой частью торгового мира России, а некоторые из них по масштабам своих операций не уступали богатейшим городским купцам, в целом положение этой группы населения оставалось весьма тяжелым в течение всего периода правления Екатерины II.
