С началом коммерческого производства нефтепродуктов (60-е гг. XIX в.), когда был получен керосин, применявшийся потребителями для освещения, между крупнейшими мировыми нефтяными компаниями развернулось противоборство за рынки сбыта. В конце XIX в. крупнейшие разрабатываемые месторождения нефти в мире принадлежали Соединенным Штатам Америки и России, на протяжении 1890-х гг. они лидировали с переменным успехом став основными в мире поставщиками нефти и её производных.
Первоначально лидировали США. Объем добычи на американских скважинах резко увеличился в 1861 г., когда нефтедобытчики столкнулись с первой фонтанирующей скважиной, которая выбрасывала нефть с огромной скоростью, по оценкам американских экспертов, до 3 тыс. баррелей в день. Добыча в Западной Пенсильвании быстро росла: в 1862 г. она составила 3 млн баррелей. Масштабная добыча привела к резкому падению цен на нефть, победе этого продукта на рынке, завоеванию потребителей и вытеснению с рынка энергоносителей угля.
По мнению американского исследователя Д. Ергина, Гражданская война в США явилась, несмотря на парадоксальность ситуации, основным стимулом развития бизнеса. Война препятствовала отгрузкам скипидара из южных штатов страны, создав острый дефицит камфина, дешевого осветительного масла, получаемого из скипидара. Керосин, получаемый из пенсильванской нефти, став альтернативным осветителем, быстро завоевал внутренний рынок. Распространению керосина способствовала и налоговая политика правительства. В США (с 1862 по 1869 гг.) взимался акциз как на сырую нефть, так и на нефтепродукты. Нефтяной акциз давал правительству США – 9 млн долларов в год, но, несмотря на это, руководство страны сначала упразднило акциз на экспортируемый керосин, а затем на все нефтепродукты; более того, государство стало покровительствовать вывозу керосина путем возвращения пошлин, взимавшихся с жесткой тары, в которой вывозился керосин за границу, и невзимания пошлин при обратном ввозе железной тары (бочки) в США.
В своей экономической политике правительство США исходило из старой, но проверенной политики протекционизма. Это привело к значительному увеличению экспортной доли нефтепродуктов, в том числе и в России. В Российской империи в это время неэффективность системы казенного управления добычей нефти привела к тому, что с 1850 до 1872 гг. все бакинские нефтеносные участки стали сдаваться царской казной каждые четыре года в краткосрочную аренду откупщикам.
Исследователи С. и Л. Першке отмечали, что как откупщик, так и правительство при кратковременном пользовании нефтяными источниками были заинтересованы лишь в сиюминутной максимальной выручке. Каждые четыре года казна сдавала откупщикам нефтеносные участки за плату примерно от ста тысяч до полутораста тысяч рублей. Естественно, что в таких условиях нефтедобытчики пренебрегали любыми соображениями стратегического толка, не заботились об улучшении способов добычи нефти из ям и неглубоких колодцев, имевших очень малый дебет и быстро истощавшихся. Другим фактором негативного воздействия откупной системы на нефтяное дело было то обстоятельство, что находившийся в монопольной позиции откупщик имел возможность диктовать свои ценовые условия производителям, мало заботясь о поиске новых рынков для сбыта нефтепродуктов, внедрению машин и новых технологий при добыче и переработке нефти. Д.И. Менделеев писал по этому поводу: «Откуп парализует правильный ход нефтяной разработки, а следовательно, и все нефтяное дело. Уничтожить откуп относительно нефти едва ли не будет еще выгоднее для государства в промышленном отношении, чем уничтожить винные откупа…
Препятствия нефтяному делу лежат в эксплуатации нефтяных источников. Нефтяные источники отдаются откупщикам. Откупщикам нет никакого расчета, имея краткосрочный откуп, заводить большое и хлопотное дело, затратить капиталы на разведки и пробные бурения, рыть девять колодцев для того, чтобы десятым окупить все свои расходы…». В связи с начавшейся модернизацией страны, согласно утвержденным правилам от 1872 г., с 1 января 1873 г. в Российской империи упразднялась система сдачи нефтяных промыслов на откуп. Нефтеносные участки земли передавались в частные руки с публичных торгов за единовременную плату. Чтобы не выпускать нефтяную промышленность из налогового оборота, правительство тем же законом ввело «Правила о нефтяном промысле и акцизе с фотогенного производства». Отменив откуп на нефть, государство наложило косвенный налог на керосин (как его тогда называли – фотоген).
Таким образом, отказавшись от откупной системы, чиновники не отказались от нефтяного дохода в форме акциза. В начале 1870-х – середине 1880-х гг. иностранный капитал играл значительную роль в передаче опыта организации производства, технологических знаний, в привнесении этики промышленного предпринимательства. Характерным для этого периода является история возникновения крупнейшей российской компании – нефтяного «Товарищества братьев Нобель». Фирма была основана на базе ассимилированного на русской почве иностранного капитала, т.е. на доходах от российских предприятий зарубежных изобретателей и промышленников шведского происхождения.
И хотя первоначально количество иностранных финансовых вложений в нефтяную отрасль России было относительно невелико, тем не менее русская нефть при поддержке иностранных предпринимателей завоевывала внутренний рынок, вытесняя с него американские нефтепродукты, и широко продавалась в других странах. Экспансия американского керосина на российский рынок привела к тому, что правительство решило последовать американскому примеру. С 1 сентября 1877 года на основании решения Государственного совета, утвержденного императором Александром II от 6 июня 1877 г., министр финансов М.Х. Рейтерн перевел плату за казенные пошлины с импортного керосина на золотое исчисление, что придало таможенной пошлине едва ли не полузапретительный характер. Одновременно был отменен взимавшийся со своих промышленников казенный акциз на керосин, что существенно повысило прибыльность вложения капиталов в нефтепереработку. Импорт сократился более чем в 5 раз, а количество керосина на внутреннем рынке увеличилось в 15 раз. Было принято решение запретить импорт путем введения высокого тарифа на ввозимую из-за рубежа нефть, что давало возможность инвесторам минимизировать неизбежные риски и гарантировать значительную добавочную прибыль.
В «безакцизное десятилетие» (1877-1888 гг.) продажная цена отечественного керосина снизилась в 4,5 раза, благодаря чему он стал доступен самым бедным слоям населения и распространился по всей России. Опасаясь потерять доходы от налаженной им Волго-Каспийской транспортировки нефти, нобелевское руководство, имевшее особые отношения с рядом высокопоставленных чиновников российского правительства, активно препятствовало строительству крупных экспортных нефтепроводов к побережью Черного моря. Если в границах России «Товарищество Бр. Нобель» практически подчинило себе сбыт нефти, то за пределами страны компания едва ли воспринималась в качестве конкурента. Географическое положение заперло ее в пределах империи. Для того чтобы достичь Балтийского моря, было необходимо пересечь громадное расстояние по западной части России, как по водному пути, так и по железной дороге.
Ситуация усугублялась еще и тем, что зимние условия делали невозможной транспортировку керосина по Каспийскому морю с октября по март, в результате чего многие нефтеперерабатывающие предприятия просто закрывались на полгода. Однако экономические законы диктовали свои условия. На протяжении 1880-х годов объем добываемой апшеронской нефти резко возрос и возникла настоятельная проблема поиска для нее новых рынков сбыта за границей. Громадные возможности открылись перед бакинской нефтью в 1877 г., когда в ходе русско-турецкой войны к России отошел черноморский порт Батум.
Появилась реальная возможность выйти на европейские рынки с дешевой нефтяной продукцией. Участие иностранного капитала в форме прямых инвестиций начинается со второй половины 1880-х гг. Именно в этот период в российскую нефтепромышленность приходит французский финансовый капитал банкирского дома Ротшильд. Обладая большими международными связями и опираясь на поддержку российского правительства, Ротшильды смогли в значительной степени укрепить отечественный нефтяной экспорт, значительно увеличив продажу за рубеж через черноморские порты. В отличие от нобелевской корпорации, ориентировавшейся прежде всего на внутренний российский рынок, Ротшильды избрали сферой своей деятельности внешний рынок, выйдя в конце 1880-х гг. на первое место по экспорту русского керосина. Став крупнейшим поставщиком за рубеж российской нефти, получаемой им по твердым ценам, Ротшильд получил возможность в полной мере извлекать выгоду из мировой нефтяной конъюнктуры. Царское правительство по своему видело развитие отрасли стараясь регламентировать нефтеобрабатывающую промышленность, и таким способом защитить национальные экономические интересы России. В частности, до определенного момента государство стремилось сдержать по мере сил активный процесс проникновения англичан в нефтепромышленность Кавказского приграничного края, вводя в действие особые правила промысла.
Однако правительственная политика носила непоследовательный характер. Так, министерство финансов охотно соглашалось допустить иностранных капиталистов к развитию нефтяного дела России при условии, что они не связаны с американским трестом «Стандарт Ойл». Стремясь активно воздействовать на процесс развития нефтяной промышленности, правительство снизило тарифы на провоз грузов по железной дороге. Это было особенно важно в связи со строительством Сибирской железнодорожной магистрали, благодаря которой нефтепродукты можно было перевозить до Владивостока. Нефтяная промышленность России, активно развивающаяся во второй половине XIX в., относилась к числу наиболее монополизированных отраслей, что оказывало большое влияние на внешнюю и внутреннюю торговлю нефтяными продуктами. Она являлась важным источником доходов казны. Керосин стал продуктом массового потребления, и, облагая нефтяные компании акцизным налогом на продаваемый ими продукт внутри страны, государство получало ежегодно несколько миллионов рублей дохода. Стоимость керосина на внутреннем рынке была высокой. В среднем по России 1 пуд керосина приближался к 2 руб., в то время как в Лондоне он стоил 83 коп.
Это было связано с тем, что в целях поощрения вывозной торговли экспортируемый керосин не облагался акцизом. В 90-х гг. XIX – начале XX в. вывозом нефтепродуктов из России в Европу занимались две компании – «Товарищество Бр. Нобель» и «КаспийскоЧерноморское общество» Ротшильдов (60% всего вывоза нефтяных продуктов). Наиболее значительными потребителями нефти и ее производных были Великобритания и Германия. Начиная с 1894 г. больше половины вывозимого русского керосина поступало на восточные, активно осваиваемые рынки. За достаточно короткий период российская нефтяная промышленность совершила стремительный прорыв и стала серьезным конкурентом США на рынках как Европы, так и Дальнего Востока. К 1890 г. российский керосин не только потеснил американский и насытил внутренний рынок, но и в значительных количествах стал поступать на внешний рынок. Окончательному вытеснению американского керосина с российского рынка способствовало введенное с 1891 г. обложение ввозимых в Россию продуктов перегонки нефти запретительной по существу пошлиной (до 1 руб. золотом с пуда). Столкнувшись с активной сбытовой кампанией, проводимой Л. Нобелем в Европе (при активной поддержке государства, отменившего акциз) «Стандарт Ойл» перешла к агрессивной ценовой политике. В ноябре 1885 г. она снизила свои цены на европейских рынках – точно так же, как она это делала в ходе конкурентной борьбы в Соединенных Штатах. Агенты компании на местах стали распространять в разных европейских странах слухи о низком качестве и опасности российского керосина.
Кроме того, они прибегли к саботажу и подкупу. Несмотря на яростное наступление «Стандарт Ойл», и Л. Нобель, и Ротшильды нанесли столь же сильный контрудар (за счет снижения цены) и добились успеха – «зона русского влияния» все более расширялась на карте. Помимо политики снижения цен американцы часто прибегали к скупке российского керосина в Баку. Наиболее крупная операция была проведена трестом «Стандарт Ойл» в 1903 г., когда под прикрытием местных маклеров было закуплено около 7 млн пуд. керосина (что превысило размер русского вывоза в Германию в том же году). Усиленная скупка американцами керосина объяснялась их нежеланием сдавать позиции на внешнем рынке. Опасность же такая существовала реально в связи с истощением главных нефтеносных площадей в Соединенных Штатах. Несмотря на то, что рост добычи в США не прекращался, он форсировался за счет ввода новых нефтеносных районов, где нефть при перегонке в керосин давала сравнительно малый выход готового продукта. Создавшаяся ситуация была чрезвычайно выгодной для российского экспорта, но в результате неразумной внутренней конкурентной борьбы русских экспортеров на лондонском рынке цены на бакинский керосин упали и преимущество не было реализовано.
По мнению В.Н. Косторниченко, к началу XX века в России определились 2 группы сторонников монопольного положения государства в нефтяной отрасли. Одна из них была представлена так называемыми государственниками – правыми политиками и экономистами. Наиболее яркими представителями этого направления были лидер правых в 3 и 4 Государственных думах Н.Е. Марков и редактор журнала «Новый экономист» П.П. Мигулин. В резком повышении цен на нефтепродукты они видели сговор крупных предпринимателей (прежде всего преобладавших в нефтяной отрасли зарубежных промышленников) и предлагали в качестве наиболее эффективного «способа борьбы с подобными явлениями установление прямого контроля государства за деятельностью стратегических ресурсных отраслей промышленности контроль за производством и ценами, а в дальнейшем, по мере появления технических возможностей, введение государственной монополии на торговлю или даже производство определенных видов продукции». Сторонники этого направления имели широкую поддержку в обществе, о чем свидетельствует факт возникновения в Государственной думе в 1910 г. довольно большого объединения депутатов, недовольных усилением позиций иностранного предпринимательства в России и дебатировавших вопрос о введении государственного ограничения на его участие в российском народном хозяйстве.
Другая группа приверженцев усиления позиций государства в нефтяной отрасли возникла в рамках социалистической идеологии с ее требованиями обобществления. Российские сторонники этого направления рассматривали проникновение иностранного капитала в отечественную нефтяную отрасль как следствие острой конкурентной борьбы международных финансовопромышленных монополий за источники сырья, сферы приложения капитала, рынки сбыта. При этом деятельность иностранных монополий вела, по их мнению, к хозяйственному закабалению страны и не отвечала интересам широких народных масс. Число сторонников этой группы особенно возросло во время массовых забастовок рабочих в 1903-1905 годах. В Бакинском регионе, где добывалось тогда более 91% всей российской нефти, революционное движение приобрело особый размах. Во время этих выступлений профсоюзы, выдвинув требования рабочего контроля и участия рабочих в управлении нефтяной отраслью, добились в декабре 1904 г. заключения первого в истории России коллективного договора.
Впоследствии, анализируя опыт введения рабочего контроля, лидер российских социал-демократов В.И. Ленин неоднократно характеризовал эту меру как первый шаг к социализму, отмечая ее роль в подготовке национализации нефтяной и других отраслей промышленности. Выделяя две группы сторонников обобществления нефтяной отрасли, нельзя не видеть принципиального различия в основах их идейных программ. Если экономисты-государственники, обосновывая необходимость вмешательства государства в экономику, полагали, что это приводит к совершенствованию механизма существующей капиталистической системы, то социалисты расценивали экономическую деятельность государства как меру, ведущую к социализму. По большинству параметров интересы американских и российских нефтепромышленников развивались в одном направлении. Основная борьба в обеих странах шла по вопросу общей экономической стратегии государства. Нефтепромышленники традиционно были заинтересованы в максимальной поддержке государством своих усилий за рубежом. История США XX века демонстрирует немало успешных примеров взаимодействия крупнейших нефтяных корпораций и внешнеполитических ведомств в Европе.
Однако взаимодействие государства и нефтяных компаний в области внешней политики носило противоречивый характер. Степень влияния нефтяных корпораций на формирование внешней политики США зависела от таких факторов, как мера совпадения их интересов и государства, эффективность деятельности их лоббирующих структур и лоббирующих структур противодействующих им групп, поддержки нефтяной сферы по тому или иному вопросу организациями и объединениями мелкого и среднего нефтяного бизнеса и ряда других. Русский дореволюционный нефтеэкспорт достиг наибольших объемов в первом пятилетия XX века. В 1901-1904 гг. за рубеж вывозилось в среднем 1638,4 тыс. т российских нефтепродуктов в год, что составляло 15,4% от общего количества добываемой в стране нефти. Основным продуктом вывоза являлся керосин, шедший в основном в Европу (45,3%) и Ближний Восток (35,3%). Главными покупателями российского керосина являлись Великобритания (24%), Египет (20%), Турция (14%), Британская Индия (12%) и Китай (4%). Цены на керосин внутри страны существенно отличались, все зависело от степени удаленности места сбыта от места производства, от вида перевозки, от того, продавался керосин в таре или без нее, включала цена акциз или нет, и т.п. Понижение цен на внутреннем рынке влекло за собой форсирование экспорта. Дальнейший ход нефтяных баталий был существенно скорректирован нарастающей политической нестабильностью внутри России.
В нефтяной промышленности с начала XX в. проявляет себя новый фактор, серьезно повлиявший на объемы нефтедобычи, привлекательности отрасли для капиталовложений, надежности поставок для потребителей – революционный. В ходе общественных потрясений, вызванных первой русской революцией, удар, нанесенный по бакинским нефтепромыслам, заставил российских ученых говорить о тщательно спланированной акции разрушения. По мнению ряда исследователей (А. Иголкин, К. Янов и др.), проигрывая конкурентную борьбу, Америка ответила вкладом денег (с целью вытеснения российского товара) в революцию, финансируя бакинские революционные группы, партии, кружки и банды. На вопрос: «Кто же выиграл от беспорядков 1904 – 1906 гг.?» – исследователи отвечают однозначно: Рокфеллер и Ротшильд, остановившие наступление России на мировые нефтяные рынки. Несмотря на то, что революционные беспорядки отбросили бакинский нефтяной район в положение коммерческого захолустья мирового нефтяного рынка, он остался наиболее важным источником нефти для Восточной Европы.
По этой причине Баку по-прежнему был одним из крупнейших, имевших решающее значение регионов в глобальных конфликтах первой половины XX в. Самым большим преимуществом России оставались большие масштабы добычи при сравнительно невысокой себестоимости получаемой продукции. Но хаотичное и небрежное бурение, рост эксплутационных затрат скважин (впрочем, это была мировая практика того времени) привели к снижению производительности нефтедобычи, что в конечном счете ускоряло истощение запасов нефти. Признавая, что бакинские события 1905 г. в огромной степени повлияли на будущее России, вряд ли стоит соглашаться, что они оказали непосредственное воздействие на «топливный голод» 1910 – 1914 гг. и на чрезвычайную загрузку железных дорог угольными грузами во время Первой мировой войны, что в свою очередь привело к невозможности завезти в Петроград минимально необходимое количество хлеба и топлива в феврале 1917 г. Угольная промышленность защищалась таможенными барьерами, особенно высокими в южных портах. Беспошлинный ввоз угля был временно разрешен только в 1913 г., в условиях острейшего «топливного голода».Новые льготные тарифы вводились под сильнейшим давлением донецких углепромышленников.
Экономическая целесообразность заключалась в преимущественном снабжении углем юга России, где имелся обширный, быстро растущий рынок. Но предприниматели Донбасса стремились захватить как можно большую долю всего российского рынка топлива. К 1906 г. в Донбассе сложился синдикат «Продуголь». Его предприятия давали большую часть угледобычи района. Контролировался «Продуголь» крупнейшими французскими банками. Эти банки занимались размещением большей части зарубежных займов царского правительства. По отдельным подсчетам, в руках иностранного капитала в 1912 г. было сосредоточено свыше 70% всей добычи Донбасса. Из них 89% приходилось на франко-бельгийский капитал, разграничение внутри которого носило формальный характер, под вывеской бельгийских компаний скрывались французские предприниматели. Политическая переориентация времен царствования Александра III с Германии на Францию стала дополнительным фактором поддержки французского капитала в России, в том числе опосредованно угольной промышленности Донбасса.
Если угольную промышленность (донецкий бассейн) правительство поддерживало в основном из-за союза с Францией и размещения большой части зарубежных займов царского правительства во французских банках, то, напротив, отношения с Англией, до известной степени стоявшей за российской нефтяной промышленностью, до первой мировой войны были неровными, а вклады в банках незначительными. В целом российская нефтяная промышленность, особенно в районе Баку, в течение десятилетия, предшествовавшего Первой мировой войне, продолжала находиться в застое. За период с 1904 по 1913 гг. доля России в общем объеме мирового экспорта нефти упала с 31 до 9%. С 1907 г. Россия начинает постепенно наращивать вывоз керосина. Экспортеры керосина делают попытки вернуть утраченные позиции. В очередной раз развернулась ожесточенная ценовая война. 1909 г. стал годом усиленной демпинговой политики Соединенных Штатов и России в Великобритании. Российские нефтеэкспортеры продавали керосин по батумской себестоимости, но успехов в расширении внешнего рынка не достигли. «Стандарт Ойл» придерживался на внешнем рынке более жесткой политики, чем на внутреннем, что являлось следствием взаимоотношений этой крупнейшей американской компании с правительством.
Как отмечает А.А.Фурсенко: «…нефтяной трест Рокфеллера, подвергаясь ограничениям со стороны правительства внутри страны, на мировом рынке пользовался полной его поддержкой». В царской России, убедившись в доходности сферы нефтяного бизнеса, пошли по пути усовершенствования налоговой и таможенной систем. Однако раздробленность российских нефтепромышленников, не всегда умело проводивших на внешнем рынке целенаправленную, скоординированную политику при слабом в целом государственном патернализме, не позволило достичь значительного эффекта. В то же время пользующийся правительственной поддержкой американский трест «Стандарт Ойл» применял различные методы ведения «нефтяных войн» на внешних рынках. В ход шли «дикая ценовая война» (1904, 1909 гг.), усиленно насаждаемые слухи об истощении бакинских нефтяных промыслов, финансировалось революционное движение с целью внесения хаоса в промышленную добычу нефти. Вытеснение русских нефтепродуктов с мирового рынка было результатом обострившейся к исходу первого десятилетия конкурентной борьбы между крупнейшими нефтяными корпорациями – американской «Стандарт Ойл» и англо- голландской «Ройал Датч Шелл».
В этих условиях французский дом Ротшильдов, привязанный к продажам российской нефти на внешнем рынке, не выдержал демпинга со стороны могущественных конкурентов. В 1912 г., руководство «Каспийско-Черноморского нефтепромышленного и торгового общества» в условиях снижения рентабельности производства и возросшей конкуренции на внешнем и внутрироссийском рынках принимает решение уступить свои нефтяные интересы в России англо-голландской компании «Ройал Датч Шелл», возглавляемой Г. Детердингом. Сумма, заплаченная за нефтяное предприятие Ротшильдов, в полтора раза превышала его фондовую стоимость. Продав фирму, Ротшильды тем не менее сохранили свое присутствие в нефтяном бизнесе, получив в оплату 20% акций «Ройал Датч Шелл». Покупка одной из крупнейших российских нефтяных компаний полностью соответствовала стратегии англо-голландской компании в борьбе с американской «Стандарт Ойл». «Ройал Датч Шелл», в отличие от своих сильных, благодаря огромным запасам нефти США, соперников, стремилась обеспечить себе источник нефти как можно ближе к его рынкам сбыта. Таким образом, компания значительно уменьшала расходы на весьма дорогостоящую транспортировку, что позволяло ей действовать на мировом рынке нефти с большей гибкостью и оперативностью, нежели ее американским конкурентам.
Замена Ротшильдов более мощной компанией Детердинга и упрочение позиций нобелевской корпорации на российском рынке привели к дальнейшей концентрации и монополизации нефтяного производства в России, что проявило себя в дальнейшем повышении цен на нефтепродукты. Хитросплетения большого бизнеса часто удивительны: ни самого объединенного названия, ни отдельно фирм «Ройал Датч» или «Шелл» не встретить в перечне нефтяных фирм ни в одном из бакинских промышленных изданий и вестников тех лет. Тем не менее именно «Ройал Датч – Шелл» обладал к 1913 г. семью громадными компаниями в Баку и тремя на Северном Кавказе с общей добычей в 80 млн пудов нефти в год, что почти на 15 миллионов пудов превосходило нобелевские показатели. Столь грандиозный трест объединил в себе не только крупные производства, но в первую очередь талантливых и ярких предпринимателей: Альфонса Ротшильда, Маркуса Самюела, Генри Детердинга. Трест «Ройал Датч – Шелл» интенсивно скупил акции таких крупных предприятий Баку, как компании Манташева, Шибаева, «Московское нефтепромышленное общество», «Кавказское нефтепромышленное общество», Общество «Мазут», «Уральско-Каспийское общество». Апогея своего могущества «Ройал Датч – Шелл» достигает в связи с приобретением в 1912 г. у Ротшильдов крупнейшей бакинской компании – «Каспийско-черноморского нефтяного общества».
Из всей суммы зарубежных инвестиций в этот период на долю «Ройал Датч – Шелл» приходилось примерно 67%, что составляло более трети всех капиталовложений в отечественную промышленность. Среди причин, объясняющих превалирующее положение английских фирм в российском нефтяном деле, следует назвать традиционную технологическую специализацию Великобритании на производстве и продаже нефтепродуктов; значительный рост свободных капиталов в первом десятилетии XX века и ажиотажно высокий спрос на акции нефтяных предприятий на лондонской бирже, вызванный не в последнюю очередь переходом флота Великобритании с угля на нефтетопливо; укрепление внешнеполитических союзнических связей с Россией накануне и во время первой мировой войны; обострившую конкуренцию крупнейших британских нефтяных концернов с американской группой «Стандарт Ойл» и т.п. Вторым по значению зарубежным инвестором российской нефтепромышленности стал французский капитал. На его долю приходилось 24,5 % от всего иностранного капитала и соответственно 13 % общих вложений в отрасль. В целом необходимо отметить, что роль и место иностранного предпринимательства и инвестиций в отечественной нефтяной промышленности определялись общим уровнем экономического развития страны. Наряду с иностранным капиталом важнейшими составляющими российского экономического процесса были государство и нарождающаяся отечественная крупная промышленность.
Именно в результате взаимодействия, взаимопроникновения этих сил стало возможным создание весьма конкурентоспособной нефтяной отрасли России, дававшей накануне первой мировой войны в 1911 – 1913 гг. в среднем 18,28 % всей мировой добычи. Борьба за нефть стала важным аспектом в нараставших международных противоречиях, которые в конечном итоге привели к Первой мировой войне. На рубеже XIX-XX вв. из пяти ведущих мировых держав только две – США и Россия – имели собственные крупные месторождения нефти. Англия, Франция и Германия на своих территориях нефтяных источников не имели, поэтому зависели от иностранных поставщиков. К началу XX в. все известные месторождения – в Румынии, Голландской Индии, Латинской Америке и т.д. – были уже поделены.
На повестку дня встал вопрос о необходимости иметь собственные, по крайней мере в зависимых странах или колониях нефтяные ресурсы. Неравномерность в географическом размещении основных баз мирового снабжения нефтью предопределяла острое соперничество между державами, которое внешне проявлялось в международной борьбе за захват нефтяных месторождений и в стремлении подчинить своему влиянию нефтеносные территории политически слабых государств и смежные с ними территории. В силу своего военно-стратегического значения нефть стала важным средством национальной обороны и объектом пристального внимания со стороны правительств. Накануне Первой мировой войны основными претендентами на право разработки нефтяных ресурсов Османской империи выступили правительства Великобритании и Германии, стремившиеся обеспечить себя солидной нефтяной базой и избавиться от диктата американских нефтяных компаний. Компромиссным решением проблемы стала реорганизация в марте 1914 г. англо-германской «Туркиш Петролеум Компани», которая была создана представителями деловых кругов этих стран двумя годами ранее и уже успела заручиться обещанием турецкого правительства передать ей права на разработку нефтяных месторождений Месопотамии.
В новой «Туркиш Петролеум Компани» интересы английского правительства представляла «Англо-Персидская Нефтяная Компания», германского правительства – «Дойче Банк», частные интересы – англо-голландский трест «Ройал Датч – Шелл» и К.С. Гульбенкян. Однако соглашение не заложило основы длительного нефтяного сотрудничества, поскольку Англия и Германия имели различные планы разрешения Восточного вопроса, важной составляющей которого с 1912 г. являлась нефтяная проблема. Значительные изменения претерпел военно-морской флот стран – участниц грядущего военного противоборства. Высокая теплотворная способность нефти (в 1,5 раза больше угля) позволяла увеличить радиус действия боевых кораблей в открытом море без захода в порты для дозаправки, давала возможность увеличить броню и вооружение за счет снижения объема и веса топлива, а также значительно сократить численность обслуживающего персонала и время для загрузки топлива. Топливо на основе нефти давало возможность не только развивать большую скорость, но и снизить время от поднятия якоря до развития полной скорости. У.Черчилль, выступая 17 июля 1913 г. в палате общин, заявил: «Наша основная политика состоит в том, чтобы Адмиралтейство стало независимым владельцем и производителем запасов нефти. Мы должны стать собственниками, во всяком случае, получить возможность контролировать владельцев источников, по крайней мере, относительно необходимого для нас количества нефти».
Сторонники преобладания государства в нефтяной промышленности, возглавляемые с 1911 года первым лордом адмиралтейства У.Черчиллем, приняли в мае 1914 года законопроект, согласно которому правительство Великобритании приобрело контрольный пакет (более 50 %) акций «АнглоПерсидской нефтяной компании». В обосновании принятия этого решения У. Черчилль заявлял, что поскольку преобладавшие на британском нефтяном рынке корпорации («Стандарт Ойл» и «Ройал Датч Шелл») принадлежат иностранцам, они будут завышать цены и ставить свои коммерческие преимущества выше английских стратегических интересов. Таким образом, в Великобритании накануне Первой мировой войны обеспечение нефтью военно-морского флота стало одним из краеугольных камней государственной политики. Английское правительство взяло в свои руки финансовый контроль над крупнейшей, наряду с «Шелл», «АнглоПерсидской нефтяной компанией» (будущей «Бритиш Петролеум»). Подобно Британии, России также было необходимо гарантировать снабжение флота дешевым нефтетопливом. Председатель совета министров В.Н. Коковцов в 1913 г. выступил за разработку нефтеносных месторождений государством. Но правительству не удалось провести через Думу решение об использовании казенных нефтеносных земель хотя бы для нужд флота и Министерства путей сообщения. Думские ораторы доказывали, что дешевле для казны будет купить мазут у отечественных нефтепромышленников.
С начала войны нефть стала важнейшим стратегическим сырьем – топливом для флота, горючим для механизированных наземных и воздушных путей, материалом для производства взрывчатых веществ. В 1915 г. впервые в истории потребление бензина превысило потребление керосина, Германия с самого начала испытывала острый недостаток в горючем, так как большинство прежних источников получения нефти (за исключением Румынии) стали недоступны для нее, и всерьез вынашивала планы по захвату нефтяных ресурсов Месопотамии, считая их залогом успешного продолжения военных действий. Во время Первой мировой войны вследствие закрытия черноморских проливов позиции российских экспортеров значительно ухудшились В эти годы нефтепродукты из России были практически полностью вытеснены со своих традиционных европейских и ближневосточных рынков.
Так, например, к 1915 г. продукция американских компаний на нефтяном рынке Египта, где до войны преобладали российские нефтепродукты, составили более 96,5%. В известной степени столь резкое сокращение российского нефтеэкспорта было компенсировано расширением емкости внутреннего рынка, происшедшем в 1914-1917 гг. Зависимость выживания, в условиях войны, от нефти, в первую очередь от американской, становилась очевидной для стран Антанты по мере расширения боевых действий (зеркальным отражением будет впоследствии ситуация с нефтью в годы Второй мировой войны). Военные действия с использованием большого количества техники стали причиной резкого увеличения потребностей в горючем. Расчеты британцев на использование нефти, получаемой из Персидского залива, из Мексики и Голландской Индии от группы «Шелл» и из России оправдывались только на бумаге. Начатая Германией подводная война (как и в последующей мировой войне), в ходе которой было потоплено большое количество танкеров, привела к серьезному истощению нефтяных запасов стран «Сердечного согласия». Весной 1917 г. Антанта обратилась за помощью к США. В Лондоне был создан Межсоюзный нефтяной комитет, на который возлагалась задача организации поставок нефтепродуктов союзным армиям и, в первую очередь, британскому флоту. С этого момента 80% нефти Англия получала из США. Англия и Франция стали покупать американские нефтепродукты по цене ниже обычной. Этот факт стал основой эпического сказания о благородстве американских нефтяных компаний в годы войны, в то время как все имело вполне прозаичные основания, патриотизм американских нефтяных магнатов имел вполне деловую основу.
В начале 1917 г. правление «Стандарт Ойл» подготовило для госдепартамента справку о состоянии нефтяного бизнеса, из которой следовало, что прибыль 32-х компаний, входивших в рокфеллеровский трест, значительно выросла по сравнению с довоенным уровнем. В основе политики «Стандарт Ойл» всегда лежали чисто прагматические интересы, даже в годы войны ряд румынских филиалов компании продолжал сотрудничество с кайзеровской Германией. Первый мировой конфликт показал, что конкуренция за новые нефтеносные земли уже не является полем битвы между агрессивными и рискующими предпринимателями. Первая мировая война ясно дала понять, что энергоносители на основе нефти резко повышают мобильность и ударную силу любой армии. Нефть перешла в разряд ключевого элемента национальной стратегии многих государств мира действующих в соответствии с правилом древних: «Хочешь мира – готовься к войне». Отныне нефть стала выступать на международной арене не только как самостоятельная сила, но и символ суверенитета любого государства. Свои дальнейшие перспективы российские нефтепромышленники, как и большинство представителей делового мира, связывали с происшедшей в стране Февральской революцией, которую безоговорочно одобрили. Председатель нефтяной секции Совета съездов представителей промышленности и торговли Э.Л. Нобель в телеграмме председателю Совета министров князю Г.Е. Львову тогда писал: «Нефтяная секция горячо приветствует в вашем лице новый государственный строй России, который один может дать полное развитие могучим силам страны, выражая готовность всеми своими силами содействовать обеспечению нужд обороны и страны нефтяными продуктами и этим оказать посильное участие в настоящий исторический момент в деле создания великой России».
Февральская революция положила начало новому витку усиления государственного контроля за деятельностью предприятий. Путь выхода из сложившегося тяжелого экономического положения новая власть видела в дальнейшей централизации хозяйственного управления. В частности, Временное правительство сформировало Главный экономический комитет, сконцентрировавший широкую сеть снабженческих органов (в том числе и по распределению минерального топлива) в руках государства. Несмотря на принятые меры, новое правительство показало неспособность справиться с топливным и продовольственным кризисом. Характеризуя отношение иностранных предпринимателей к сложившейся ситуации, известный бакинский нефтепромышленник С.С. Тагианосов указывал: «Еще в конце лета 1917 года …нарастающее настроение не в пользу Временного правительства стало беспокоить промышленников, вследствие чего представители и владельцы отдельных фирм на местах, а в Центре представители крупных банков стали переговариваться между собой о возможных переменах устраивая совместные совещания и ища выход из создавшейся политической ситуации». На этих совещаниях были приняты решения «в случае захвата власти большевиками – вывести валюту и ценности за границу – и оставить на местах и в центре своих ответственных служащих, которые могли бы принять ряд мер к возможному охранению имущества фирмы». Дальнейшее ухудшение экономической ситуации привело к тому, что в крупных промышленных центрах развернулось мощное забастовочное движение, возглавляемое лидерами рабочих организаций и большевиками.
